13 августа Святая Церковь молитвенно почитает подвиги и страдания священномученика Вениамина, митрополита Петроградского, и иже с ним убиенных священномученика архимандрита Сергия и мучеников Юрия и Иоанна. Божественную литургию совершил настоятель нашего храма священник Максим Соловьев.

Священномученик Вениамин родился в 1873 году в семье сельского священника Олонецкой епархии Павла Казанского и супруги его Марии и получил во святом крещении имя Василий. Окончив Олонецкую духовную семинарию, Василий Казанский поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию.

ФОТОАЛЬБОМ

В студенческие годы окрепла в нем решимость всю свою жизнь посвятить служению Церкви Христовой. На втором курсе, в 1895 году, он принимает монашеский постриг с именем Вениамин, рукополагается в сан иеродиакона, а в следующем году - в сан иеромонаха.

В 1897 году иеромонах Вениамин оканчивает со степенью кандидата Духовную академию, и его назначают преподавателем Священного Писания в Рижскую духовную семинарию. Вскоре петербургское начальство обратило внимание на молодого иеромонаха. В 1898 году он уже инспектор Холмской духовной семинарии, в следующем году переводится на ту же должность в Санкт-Петербургскую духовную семинарию. В 1902 году он был возведен в сан архимандрита и назначен ректором Самарской духовной семинарии. В 1905 году архимандрит Вениамин вновь возвращается в Санкт-Петербург, получив назначение на должность ректора столичной семинарии.

Через несколько лет Господь призывает архимандрита Вениамина к высокому епископскому служению. 24 января 1910 года архимандрит Вениамин был посвящен во епископа Гдовского и назначен викарием Санкт-Петербургской епархии.

Святитель Вениамин особенно любил служить и возвещать слово Божие в храмах на рабочих окраинах Петербурга (с 1914 года - Петрограда) и особенно в церквах Путиловского и Обуховского заводов.

Много делал владыка Вениамин для спасения падших женщин. Воздействие служб, личное обаяние и влияние наставлений епископа Вениамина были столь велики, что многие из них, пробудившись от греховного сна, оставляли свое гибельное занятие и возвращались к честной жизни.

Он был искренне любим народом Божиим. Как пастырь добрый, владыка Вениамин всегда находил путь к сердцам простого люда Петербурга. И поэтому, когда в Петроградской епархии проходили альтернативные выборы правящего архиерея, духовенство и миряне, и в частности, питерские рабочие, избрали на кафедру своего любимого батюшку.

13 августа 1917 года, накануне открытия Поместного Собора Российской Церкви, архиепископ Вениамин был возведен в сан Петроградского митрополита. Новое высокое положение не только не отдалило архипастыря от паствы, но еще теснее духовно сблизило с ней.

После октябрьского переворота служение святителя Вениамина Церкви Христовой, как и многих архипастырей и пастырей, принимает направление, связанное с защитой прав православного народа.

10 января 1918 года митрополит Вениамин обратился в Совет Народных Комиссаров с заявлением, обличающим проект декрета об отделении Церкви от Государства. «Осуществление этого проекта угрожает большим горем и страданиями православному русскому народу», - писал владыка.

13 января была предпринята попытка захвата Александро-Невской лавры вооруженным отрядом матросов и красногвардейцев. 19 января попытка захвата повторилась. Предводитель вооруженного отряда матросов и красногвардейцев потребовал от святителя Вениамина очистить митрополичьи покои, а от епископа Прокопия - сдать им все лаврское имущество. За отказ выполнить это требование епископ Прокопий и все члены Духовного собора были арестованы. В это время с лаврской колокольни раздался набат. Толпы народа стали стекаться в Лавру. Раздались крики: «Православные, спасайте церкви!» Отряд и его предводитель были обезоружены, арестованные освобождены. Монахи успокаивали возмущенную толпу. Один из них, спасая предводителя отряда, увел его через Тихвинское кладбище подальше от толпы.

Тем временем прибыл новый вооруженный отряд. Раздались выстрелы. Смертельно был ранен протоиерей Петр Скипетров. Духовенству потребовалось немало усилий, чтобы удержать людей от сопротивления захватчикам Лавры. На следующий день депутации от рабочих стеклянного и фарфорового заводов, а позже от рабочих Экспедиции заготовления государственных бумаг посетили митрополита Вениамина и выразили ему свою готовность охранять Лавру. В последующие дни многие верующие сутками не покидали Лавру.

Но дело не ограничивалось отдельными случаями захвата имущества Церкви, кощунства, издевательства над пастырями, их ареста и даже убийства. Власти предержащие дерзновенно покушались на само существование Православной Церкви.

Проходивший в Москве Священный Собор, оценивая декрет и действия властей, обратился с «Воззванием» к православному народу, в котором говорилось: «От века неслыханное творится у нас на Руси Святой. Люди, ставшие у власти и назвавшие себя народными комиссарами, сами чуждые христианской, а некоторые из них и всякой веры, издали декрет (закон), названный «о свободе совести», а на самом деле устанавливающий полное насилие над совестью верующих. По этому закону все храмы Божии и святые обители с их святынями и достоянием могут быть у нас отняты... Эти святыни - ваше достояние. Ваши благочестивые предки и вы создали и украсили храмы Божии и святые обители и посвятили это имущество Богу. Оберегайте же и защищайте веками созданное лучшее украшение земли Русской - храмы Божии, не попустите перейти им в дерзкие и нечистые руки неверующих, не попустите совершиться этому страшному святотатству. Лучше кровь свою пролить и удостоиться венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание.

Мужайся же, Русь Святая! Иди на свою Голгофу! С тобою Крест Святой, оружие непобедимое... А глава Церкви - Христос Спаситель вещает каждому из нас: „Буди верен даже до смерти, и дам ти венец живота" (Откр. 2,10)"

Тем временем продолжалась мировая война. Митрополит Вениамин сделал распоряжение, чтобы в это тяжелое время, переживаемое городом и епархией, все епархиальное духовенство оставалось на своих местах. Не должны были вывозиться чудотворные иконы и другие чтимые святыни - они должны были оставаться с народом для его духовного утешения и укрепления.

29 мая в Петроград приехал Святейший Патриарх Тихон. Его присутствие и молитвы ободрили петроградскую паству во главе с митрополитом Вениамином накануне поистине скорбных дней. И такие дни пришли. Положение Православной Церкви становилось все тяжелее. Даже представители других вероисповеданий выражали ей сочувствие.

Летом 1918 года были арестованы и расстреляны протоиерей Философ Орнатский - знаменитый проповедник, много занимавшийся благотворительностью, устроитель детских приютов для бедноты; протоиерей Алексий Ставровский, настоятель Адмиралтейского собора, а осенью - кронштадтский протоиерей Григорий Поспелов.

Патриарх Тихон, мужественно обличая беззакония «вершителей судеб отечества», писал: «Реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово правды. Вы разделили весь народ на враждующие между собою станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян поставить торжество призраку мировой революции».

1919 год не принес облегчения Православной Церкви. Продолжалось закрытие монастырей, было издано распоряжение «о полной ликвидации мощей», а в следующем году духовенство было лишено и многих гражданских прав. Труднейшие годы гражданской войны особенно болезненно переживались в Петрограде. Город был удален от хлебных губерний, что усиливало страдание от голода. Множество жителей бежало: представители состоятельных классов - за границу или на юг России, рабочие - в деревни, где было легче прокормиться. Многие погибли от голода и лишений. К концу гражданской войны в Петрограде оставалась лишь десятая часть довоенного населения. Голод в стране все усиливался и в 1921 году достиг ужасающих размеров, особенно в Поволжье. Летом 1921 года Святейший Патриарх Тихон обратился с воззванием «К народам мира и к православному человеку», а также к главам отдельных христианских Церквей (православным патриархам, римскому папе, архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому), призывая всех и на Родине, и за границей откликнуться на народное бедствие, постигшее Россию.

Тогда же Святейший Патриарх основал Всероссийский Церковный Комитет помощи голодающим. Святитель Тихон благословил жертвовать драгоценные церковные украшения и предметы, которые не имели богослужебного употребления. Святитель Вениамин без колебаний согласился оказать такую помощь, заявив, что Церковь Православная, следуя заветам Христа Спасителя и примеру великих святителей, для спасения от смерти погибающих всегда в годину бедствий являла образ высокой христианской любви, жертвуя церковное достояние. При этом он посчитал необходимым, чтобы пожертвования носили только добровольный характер.

Но правительство признало Церковный Комитет излишним, а добровольность сдачи жертвуемых ценностей - ненужным проявлением либерализма в отношении к Церкви.

Насильственное изъятие церковных ценностей под предлогом помощи голодающим началось в Петрограде в марте 1922 года. Приходское духовенство, запуганное событиями последних лет, относилось к изъятию большей частью пассивно. Однако оно и понимало, что если действия митрополита не будут соответствовать намерениям властей, он будет немедленно устранен.

В это же время деятельное участие в церковной жизни стали принимать «церковники» - так называли многочисленную группу активистов мирян, в основном из интеллигенции, у которых события революции вызвали большой религиозный подъем. В Петрограде возникло крупное Общество объединенных петроградских православных приходов, куда вошла большая часть всех приходов города. Председателем Правления этого общества состоял профессор Петроградского Университета по кафедре уголовного права Юрий Петрович Новицкий.

Насильственное изъятие церковных ценностей вызывало массовые протесты верующих. Повсеместно народ охранял церкви, в случае появления комиссии по изъятию ценностей набат созывал верующих. Простые люди негодовали и были настроены намного радикальнее духовенства, часто действуя не только без его согласия, но даже и вопреки протестам священников. Наиболее энергично противились изъятию рабочие Путиловского завода. Открыто произвести акцию в путиловской церкви властям так и не удалось; пришлось проделать это ночью, тайком.
Поначалу власти заявляли, что единственная цель декрета об изъятии - помощь голодающим. Но вскоре проявились истинные, «строго секретные» цели правительства: не помощь голодающим, а упрочение безбожной власти, «бешеное и беспощадное» уничтожение духовенства. В ход были пущены ложные обвинения Церкви в контрреволюции, в сопротивлении власти и в ее нежелании помочь голодающим. Одновременно с изъятием ценностей ставилась задача внести раскол в духовенство - власть открыто брала под защиту священников, выступавших за изъятие. 24 марта 1922 года в «Петроградской правде» появилось письмо за подписью будущих столпов «живой церкви»: Красницкого, Введенского, Белкова, Боярского и других. Авторы письма обвиняли духовенство в контрреволюционности, в игре в политику, в народном голоде, требовали немедленной и безусловной отдачи советской власти всех церковных ценностей и т. д. (Введенский, как он сам признался впоследствии, пошел в Церковь, чтобы «стать реформатором и взорвать ее изнутри».) Так начался раскол, которому предстояло под внешними влияниями расширяться и углубляться.

Весной 1922 года, воспользовавшись привлечением Патриарха Тихона к суду, прибывшая в Москву петроградская группа «революционного духовенства» в составе Введенского, Красницкого, Белкова и других путем обмана Патриарха захватила высшую церковную власть в Церкви, образовав свое самочинное «Высшее Церковное управление».

Возвратившись в Петроград, Введенский 25 мая явился к митрополиту Вениамину и предъявил ему «Удостоверение», гласившее, что он «согласно резолюции Святейшего Патриарха Тихона является полномочным членом ВЦУ и командируется по делам церкви в Петроград и другие местности Российской Республики». - «А почему здесь нет подписи Святейшего Патриарха?» - спросил митрополит Вениамин. «Но зато ВЦУ есть, а патриаршая резолюция дана черным чернилом на белой бумаге», - лукаво ответил Введенский. Митрополит Вениамин разоблачил подлог и, осознавая всю меру своей архипастырской ответственности, решительно выдворил новоявленных узурпаторов церковной власти и отлучил их от общения со Святой Церковью, доколе не принесут, по канонам Церкви, покаяния пред своим епископом. Такому отлучению подлежали и все присоединяющиеся к ним. Вскоре после отлучения к митрополиту Вениамину явился Введенский в сопровождении председателя Петроградской ЧК. Они предъявили святителю ультиматум: либо он отменит свое постановление о Введенском, либо против него и ряда духовных лиц по поводу изъятия церковных ценностей будет устроен процесс, в результате которого погибнут и он сам, и наиболее близкие ему. Митрополит спокойно выслушал угрозы и ответил категорическим отказом. Вскоре он был арестован.

В день ареста святитель Вениамин, вернувшись к себе в Александро-Невскую Лавру, застал в своих покоях следователя, многочисленных чекистов и стражу. При обыске в канцелярии присутствовал и Введенский как представитель ВЦУ, явившийся принять канцелярию. Увидев митрополита, он подошел к нему под благословение. «Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду», - спокойно и вежливо сказал владыка, не давая благословения. Священномученику было объявлено, что против него и других лиц возбуждено дело о сопротивлении изъятию церковных ценностей. Арестованного митрополита Вениамина отвезли в «дом предварительного заключения», где он находился все дальнейшее время до своей мученической кончины. Кроме митрополита к неправедному судилищу были привлечены большинство членов Правления Общества православных приходов, настоятели некоторых церквей, некоторые клирики, профессора духовной академии, Богословского института и университета, студенты и просто люди, схваченные во время уличных беспорядков при изъятии ценностей, - всего 86 человек, большинство которых было взято под стражу.

Митрополит Вениамин и на скамье подсудимых оставался таким, каким был всегда: простым, спокойным, благостным. Он был центром всего процесса. На нем сосредоточивали внимание и враги, и безмерно любившие его верующие.

Другой замечательной личностью на суде был архимандрит Сергий*. Он жаждал пострадать за веру. Отсюда его пламенные, вдохновенные речи на процессе. Очевидцам процесса архимандрит Сергий напоминал мученика первых веков христианства, радостно торжествующего перед лицом изумленных палачей, в то время как митрополит являл образ древнего подвижника, благостного, спокойного, ушедшего от мира и полностью погруженного в созерцание и молитву.

(* Архимандрит Сергий, в миру Василий Павлович Шейн, родился в 1866 году в деревне Колпна Новосельского уезда Тульской губернии. Окончил училище правоведения (1893), был членом IV Государственной Думы, входил в состав Секретариата Поместного Собора 1917-1918 годов.)

Кроме них двоих, мученического венца сподобились Ю. П. Новицкий** и И. М. Ковшаров***.
(** Новицкий Юрий Петрович родился в 1882 году в г. Умани Киевской губернии. Окончил гимназию и Киевский университет. С 1914 года доцент, затем профессор кафедры уголовного права Петроградского университета.
***Ковшаров Иван Михайлович родом из Одессы, юрист по образованию. Во время суда ему было 44 года.)

Все обвиняемые держались с достоинством, некоторые бесстрашно исповедовали свою солидарность с митрополитом. «Дело» было составлено так, что отдельные эпизоды, имевшие место при изъятии ценностей в разных петроградских церквах и в различное время, были соединены и объявлены результатом злонамеренного подстрекательства со стороны «преступного сообщества», состоящего из митрополита и других лиц, - главным образом, членов Правления Общества петроградских православных приходов. «Вы спрашиваете, где мы усматриваем преступную организацию? - произнес обвинитель в речи на суде. - Да ведь она перед вами! Эта организация - сама Православная Церковь, с ее строго установленной иерархией, ее принципом подчинения низших духовных лиц высшим и с ее нескрываемыми контрреволюционными поползновениями!»

В последнем слове священномученик сказал: «Я не знаю, что вы мне объявите в вашем приговоре - жизнь или смерть. Но что бы вы в нем ни провозгласили, я с одинаковым благоговением обращу свои очи горе, возложу на себя крестное знамение (при этом митрополит широко перекрестился) и скажу: слава Тебе, Господи Боже, за все...»

Профессор Ю. П. Новицкий указал, что привлечение его к делу объясняется лишь тем, что он состоял председателем Правления Общества объединенных православных приходов. В приписываемых ему деяниях он совершенно неповинен. Но если нужна в этом деле жертва, он готов без ропота встретить смерть, прося лишь о том, чтобы этим и ограничились и пощадили остальных привлеченных.

И. М. Ковшаров заявил, что знает, какая участь ждет его. Если на суде он давал объяснения в свою защиту, то только для того, чтобы закрепить в общественном сознании, что умирает невинным.

Сильное впечатление произвело последнее слово архимандрита Сергия. Он сказал, что монах, отрешившись от всех переживаний и треволнений внешнего мира, отдав себя целиком богомыслию и молитве, - одной лишь слабой физической нитью остался привязан к сей жизни. «Неужели же, - сказал он, - трибунал думает, что разрыв и этой последней нити может быть для меня страшен. Делайте свое дело. Я жалею вас и молюсь о вас...»

5 июля трибунал объявил приговор. К расстрелу были приговорены десять человек: митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Ю. Новицкий, И. Ковшаров, а также епископ Кронштадтский Венедикт (Плотников), протоиерей Н. Чуков (настоятель Казанского собора и ректор Богословского института, впоследствии митрополит Ленинградский и Новгородский), протоиерей Л. Богоявленский (настоятель Исаакиевского собора), протоиерей М. Чельцов (настоятель Троицкого Измайловского собора), Н. Ф. Огнев (профессор военно-юридической академии) и Н. А. Елачич.

Потянулись долгие дни ожидания. Владыка Вениамин заочно прощался со своей возлюбленной паствой и использовал оставшиеся дни для последних назиданий. Как завещание, как напутствие на грядущие труднейшие годы и десятилетия звучат слова его последних писем ученикам и сопастырям: «Нам ли, христианам, да еще и иереям, не проявить мужества даже до смерти, если есть сколько-нибудь веры во Христа, в жизнь будущего века?!»

В ночь на 31 июля четверо приговоренных были увезены из тюрьмы и расстреляны в нескольких верстах от Петрограда.

Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви в 1992 году причислил к лику святых новомучеников: священномучеников митрополита Вениамина и архимандрита Сергия, мучеников Юрия и Иоанна, установив совершать им память 31 июля - в день мученической кончины и в день Собора новомучеников и исповедников российских.